Постановка основана на одноименном комедийном произведении А.Н. Островского. Этот спектакль раскрывает многочисленные творческие возможности молодого актерского состава «Мастерской» Фоменко. Актриса, играющая роль «девицы в 65 лет» не использует грим, великолепно создавая образ лицемерной и властной старой левы. 

Евлампия Николаевна показана нежным, буквально эфемерным созданием в стиле модерна, от которой так и хочется услышать стихи Блока или Брюсова. Глафира Алексеевна, роль которой играет Галина Тюнина, активно рыщет в поисках жениха по богаче. Это происходит настолько современно, что расстояние, разделяющее пьесу островского и нынешнее время незаметно.

С должной долей иронии своего персонажа играет и Мадлен Джабраилова, хотя она практически без слов. Лыняев, которого бесподобно играл ушедший из жизни Юрий Степанов, по определению Островского настоящая «овца». В финале произведения он напоминает «дачного мужа».

Стоит отдать должное режиссеру о части необычной организации сценического пространства. Основу сценографии составляет интерьер самой усадьбы, который захватывает не только сцену, но и немного зрительного зала, где его окна становятся частью декораций.

Трактовка образов режиссером наделила каждый персонаж уникальной индивидуальностью и неповторимостью. В итоге «Мастерская» и его Мастер совершают некое превращение: комедия Островского хрестоматийного типа воспринимается зрителями как одна из самых современных пьес, рассказывающей о вечном противостоянии «овец» и «волков».

В этой постановке есть полная и удивительная свобода от театральных штампов, которые годами складывались и навязывались художественным руководителям театров. Присутствует независимость и чистота атмосферы, ясность языка,  лиц и душевных переживаний.

Сидя в зрительном зале и глядя на сцену, складывается впечатление, что Островского не только озвучили, на его языке заговорили.

В тексте немало авторских слов, которые сразу непонятны зрителю, а также имен, как Анфуса, Меропа или Вукол. И уже через несколько минут спектакля ясно, что именно и только Меропой можно назвать существо, которое считает себя девицей в 65 лет.

Этот спектакль изящно переводит в план условности все, что условно у Островского, что в итоге получается и смешно и лукаво. Греховного полно во всех персонажах, но в самой Меропе есть некая прелесть этого греха, которая может поспорить с любой моралью.